Период  внутренних  войн, продолжавшийся более  ста  лет, закончился  к
1600-му  году.  Именно тогда  на  окутанных  туманом  рисовых  полях  долины
Сэкигахара  произошла битва, сделавшая Токугава Иэясу безраздельным владыкой
Японии и определившая судьбу страны на двести пятьдесят лет вперед.
     Предки Дайдодзи Юдзана были вассалами клана  Токугава, а клан Набэсима,
которому служили Ямамото, относился к категории  "тодзама"  -- так  называли
тех, кто подчинился Токугава Иэясу только после Сэкигахара. Основатель клана
Набэсима  --  Набэсима  Наосигэ (1538--1618) -- вначале  выступил на стороне
Токугава,  но внезапно  перешел на  сторону Тоетоми. Сменилось три поколения
дайме, прежде чем растаял холод отношений сегунов Токугава к клану Набэсима.
     Корни клана  Дайдодзи восходят  к семье Тайра, через Тайра Корэхира. Но
сама фамилия была принята лишь в XV веке, когда Исэ Таро, старший брат Ходзе
Соуна, взял себе имя по  названию находившегося неподалеку от его резиденции
храма (по иным  версиям --  по названию деревни, в которой жил). Отец Юдзана
служил Мацудайра Та-датэру -- шестому  сыну  самого сегуна. Однако немилость
Токугава по отношению к Тадатэру вскоре превратила Дайдодзи в ренинов.
     Ренинами,  --  воинами без господина,  без средств  к существованию, --
стали после Сэкигахара более полумиллиона самураев. Эту  армию  пополняли не
только побежденные, лишившись своих владений.
     Мир  принес эпоху  процветания и  благополучия. Вырастали новые города,
развивались  торговля и производство,  но самураи могли только  негодовать о
том,  что их жалование не растет,  а социальный вес становится  все  меньше.
Потомственные  воины  оказались  не у  дел.  Новый  идеал воина  и  ученого,
сложившийся на основе собственных ценностей под китайским влиянием, подходил
не всем. Ситуация выровняется со временем, но война не оставляла возможности
для  овладения  искусством каллиграфии. Дело было  даже не в  том, как воину
стать  чиновником  и  счетоводом,  а  в  том,  что тревожило  уже  многих --
дальнейшая судьба воинского сословия.
     Муро Кюсо (1658--1734)  писал:  "До недавних  времен самураи  ничего не
знали  о деньгах и жили скромно. Я помню  свою  юность,  тогда молодые  люди
никогда  не  говорили  о  ценах и были те, кто  краснел  от  смущения, слыша
непристойные рассказы. Вот так за пятьдесят лет изменились устои".
     Проблема росла. Проблема  требовала разрешения.  И  появлялись  голоса,
призывавшие   вернуться  к  былой  простоте  и  воинским  идеалам,   или  же
рассуждавшие о  "дисциплине  ума",  способной  помочь  самураям  в  новой  и
непривычной обстановке.
     Все были едины в одном: самураю  необходимо  заново обрести себя,  свою
роль и  значение  в -изменившемся мире. Бусидо --  Путь  воина  --  требовал
нового определения.
     Дайдодзи Юдзан (1636--1730)  и  Ямамото  Цунэтомо  (1659--1719), каждый
предложил свой рецепт, свое  напутствие молодому  самураю. Дословный перевод
"Будосесинсю": "Напутствие вступающему на  Путь воина"; "Хагакурэ" буквально
означает: "Сокрытое в листве".

     И  даже  здесь,   уже   на  вкус  слова,  мы  можем  ощутить   разницу,
почувствовать несходство  двух современников, двух самураев.  Дайдодзи Юдзан
еще  молодым человеком прибыл в  Эдо,  изучал военные  науки  в  школе Обата
Кагэнори и Ходзе Удзинага -- двух  великих  полководцев той эпохи, от них же
он  почерпнул  любовь к  конфуцианству. Ямамото  Цунэтомо  вместе  со  своим
господином обучался у ученого по имени
     Куранага  Рихэй.  На  него  повлияли  также конфуцианец Исида  Иттэй  и
дзэнский священник Таннэн.
     И Цунэтомо, и  Дайдодзи были самураями нового уклада: владение кистью и
написание стихотворения вызывали у  них не больше затруднений, чем обращение
с мечом.
     Сходство  и  различия  двух  самураев чередуется  и в  жизни,  и  в  их
взглядах, дошедших до нас.
     Дайдодзи  был  ренином, служил  клану Асано  в  Ако,  клану Мацудайра в
Эцидзэне и  Мацудайра в  Айдзу, много  путешествуя по стране и меняя хозяев.
Ямамото всю жизнь  служил клану Набэсима, и только официальный запрет сегуна
и  самого  Набэсима  Мицусигэ  воспрепятствовали  ему  совершить  ритуальное
самоубийство  после  смерти  господина.   Автор  "Хагакурэ"   стал  дзэнским
монахом-отшельником и прожил почти в полном уединении без малого два десятка
лет.
     Высказывания  Цунэтомо дошли  до  нас только благодаря Тасиро Цурамото,
записавшему содержание бесед, продолжавшихся между ними  более семи лет. Сам
же Дзете советует после прочтения всех одиннадцати книг бросить их в огонь.
     Ренин Дайдодзи, не  имевший ни господина, ни земли,  не был  обеспокоен
судьбой какого-нибудь  конкретного владения или  клана,  что  способствовало
широкому распространению "Будосесинсю" среди различных феодальных домов.
     Мысли Цунэтомо не простирались дальше владений клана  Набэсима. И более
ста пятидесяти лет,  вплоть  до реставрации Мэй-дзи в 1868 году,  "Хагакурэ"
оставалось  учением  для избранных. Трудно сказать,  что сильнее повлияло на
это:  или  стремление  Набэсима использовать  наставления Дзето  только  для
воспитания своих самураев, или же опасения о том, какую реакцию у  сегу-ната
вызовут   призывы   к   беззаветной   преданности   дайме  клана   Набэсима,
пронизывающие текст "Хагакурэ".
     И  Цунэтомо, и Юдзан задавались  одним вопросом:  "Как мы живем, как мы
умираем?"
     В самом начале  "Хагакурэ"  есть изречение: "Я постиг, что Путь Самурая
-- это смерть", ставшее лозунгом летчиков-камикадзэ второй мировой войны.
     Первая глава "Будосесинсю" начинается так: "Самурай должен прежде всего
постоянно помнить --  помнить днем и  ночью, с  того утра, когда он  берет в
руки  палочки,  чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней  ночи старого
года, когда он платит свои долги -- что он должен умереть". Вот  его главное
дело.